1. Предполагаемое Имя и Фамилия персонажа.
Shoiban Monroe [Шиван Монро] но можем обсудить, если не по душе.

2. Возраст, а так же Способность предполагаемого персонажа.
26 лет, но можно сделать ее старше (не старше 31!), но никак не младше.
На счет способности. Я предлагаю вам Интуитивное понятие - возможность понятия обустройства вещей, механизмов, и характеров людей (нет, не как у Сайлара в "Героях"). Уровень, думаю, подойдет и 1 (к этим годам-то). Вторую можешь выбрать сама, мне не принципиально.

3. Информация.
Ты живешь в Ситке и работаешь на базе Аркадия.
Познакомился я с тобой через твоего отца. Когда умерла твоя мать (она, как и ты, была одаренной. Ее способность свела ее с ума, и боясь, что такое повторится и с тобой, отец привез тебя на Аляску), он сделал все, чтобы его единственная любимая девочка, все, что осталось от его любимой жены, была счастлива и росла в хорошей обстановке. Твой отец был генетиком, и работал так же на базе. Ты пошла по его стопам. Я помню тебя еще маленькой, ведь у нас такая разница в возрасте - 12 лет (можно будет отредактировать, если захотите сделать ее старше). Ты была всегда уверена, что моя способность, моя неуязвимость, нечто большее, и куда более гибкое, чем я сам всегда думал. Я никогда не соглашался с тобою. Вернее... я хотел тебе поверить. Но все наши попытки "развить" мою нерушимую крепость ни к чему не приводили. В итоге я сделал так же, как и всегда, когда что-то выходило из-под моего контроля: я разозлился, а потом свернул работу, над которой ты работала. Мы несколько не общались вообще, несмотря на то, что ты продолжала работать в лаборатории, а после ты покинула Аляску почти на год и вот... ты вернулась снова. Почему? Все дело в похоронах: умер твой отец.
Ты собираешься вновь вернутся на материк, но я прошу тебя остаться. Что, если ты была права? Попробуем еще раз, Шив?

4. Планы на игру, а так же Дополнительно.
Шиван (да, я хочу чтоб ударение было на второй слог!) была единственной, по-настоящему близкой подругой Данте. Ему сложно сходиться с людьми. Наверное, потому, что ему попросту это не нужно, и никогда не было нужно. Взаимодействие моего отца с твоим, да и мое с ним взаимодействие, а после и твое желание идти по стопам отца, продвигаться в генетике, сделать то, что мог не успеть он - сблизило нас. Я хочу попробовать развить эти отношения.
Даже монстрам нужны друзья.

5. Предполагаемая внешность.
Lucy Griffiths. На смену я не согласен.

6. Пример Вашего поста.

Здесь еще постов нет. Предоставлю по вашему запросу.

Отчаянно хочется закурить. В шкафу на хлебной полке лежит пачка сигарет. Забытая, никому не нужная пачка сигарет. Уж лучше бы самокрутка с марихуаной, можно было бы развернуть ее и заварить себе марихуановый чай. Марихуановый чай, да. И выпить его вприкуску с остатками самокрутки. В голодную голову приходят отвратительные мысли.
Вчера я дожевал последний кусок хлеба, полив его оливковым маслом. Бутерброд получился невкусным и едва ли особо питательным, зато мои челюсти вспомнили, как надо жевать. Бабочки в животе не моя история. Электрический угорь, плывущий по пищеводу и опускающийся в желудок. Это больше похоже на правду. Правду, которую не вытравишь никотином и не выжжешь затушенной об руку сигаретой. Ни-ког-да.
Я складываю в рюкзак толстовку, потому что цифры на градуснике показывают слишком низкую температуру, но одеваться совсем не хочется. Если замерзну, всегда смогу укутать тело, но не сейчас. Нет, не сейчас. Я готов подставить ветру свое лицо, с высеченными на нем скулами, и глаза цвета переспевшей вишни. Я готов отдать ему свою душу, позволить разметать ее по асфальту, швырнуть под колеса автомобиля, лишь бы не было так невыносимо тяжело идти, лишь бы убрать эту внутреннюю дрожь, это обреченное нежелание, сонное, мокрое, продрогшее. Оно идет совсем медленно, трясет нижней челюстью и мотает головой. Но оно идет, потому что выхода.... выхода у нас нет.
Захлопываю блокнот, оставляя в нем исписанный вкладыш своей морали и чести. Сегодня я хастлер, и дело не в том, что кто-то решил потрахаться. Дело в том, что кому-то до боли в желудке нужны деньги, а угорь уже вгрызается в поджелудочную. Последняя таблетка в цилиндрическом коробке - сирота, оставленная мной напоследок. Сегодня очень опасно терять сознание. Сегодня ночью. Я приберегал ее для такого случая. Лучше грохнуться прямо в кафе, в кафе, но не там.
Улица кутает в холод, лижет влажным ветром мои щеки и толкает в спину. Я помню адрес и знаю, куда надо идти, но плохо представляю себе к кому. Пока еще плохо: это сомнение будет развеяно через двадцать минут. Но я еще не знаю и считаю свои шаги.
Раз. Два. Три.
Ветер кусает меня за губы, покалывает ладони и треплет смесь хлопка и синтетики на моем теле. Цепочка мгновенно становится ледяной, и я думаю, что она могла бы примерзнуть к коже, а мне бы пришлось потом отрывать ее с мясом. Но нужен минус. Очень сильный минус. Такого ветра не хватит. Хочется облизать губы, но тогда ветер вопьется в них еще сильнее, а я не хочу. Не хочу еще укусы, это не больно, просто возникает ощущение, что меня кусает пчела. Назойливая пчела, которую нельзя отогнать. Я морщусь, стряхивая с себя сонливость. Придется терпеть, терпеть и идти. Я сую таблетку под язык, сглатывая. Рефлекторно сжимается гортань и какие-то несколько секунд я думаю, что она не сможет, не сможет закончить глотательное движение. Но она завершает, и я иду вперед. И я не падаю, продолжаю считать шаги, чтобы не думать.
Сорок девять, пятьдесят. Пятьдесят один.
Никогда. Я никогда не думал о том, чтобы торговать собой. Но сейчас это не имеет никакого значения, потому что все закончится. Закончится этой ночью. И мне не пристало пятиться или срывать планы. Все уже предрешено. Еще день, два, три назад я мог порвать с этим, остановить процесс, остановить разрушение, но не сегодня. Не сейчас, не через пять минут и не через полчаса.
И улыбка у меня какая-то сумасшедшая, когда я думаю: "Расслабься и получай удовольствие." А потом одергиваю себя:"Сегодня удовольствие получает тот, кто платит." Эй, Теодор, почему твоя кожа настолько бледная, что сине-зеленые каналы вен видны на ней, как реки на карте? Почему ты родился таким...ломким, худым, костлявым? И кто, кто, скажи на милость, запустил гондолы тромбов в твои реки-вены? И кровь у тебя мутная и густая. Всегда была, особенно когда в детстве тебя лечили кровопусканием. И эти порезы на руках не заживали неделями и месяцами, потому что твоя кожа рвалась так быстро, словно была создано именно для этого, для холодного скальпеля, отворяющего твои раскинутые руки. Ты кричал тогда, Теодор или был безмолвен как сейчас?
Но я не помню. Тогда я не ощущал необходимости, поэтому возможно кричал. Сегодня я знаю, что должен. Обязан. Поэтому буду молчать. Во что бы то ни стало буду молчать и подставлять свое тело тому, кто решил заплатить за него. Когда-то давно, будучи мальчишкой я помнится смотрел порно, но меня вырвало. И я не припомню, чтобы хотя бы однажды испытывал возбуждение, глядя на свое или чье-то еще обнаженное тело. Скорее отвращение. Отвращение к себе. Сегодня это должно сработать.
Я звоню в дверь, а ветер обнимает меня под рубашкой, кусая мраморный выступ плеча, ветер шепчет мне на ухо и облизывает мочку. Наверное от такой фантастической реальности оживших ощущений, мое лицо выглядит слегка растерянным, когда дверь наконец открывается.
"Слава богам. Растерянным, а не испуганным."

Игровые разделы открыты, читайте на здоровье.

Меньше всего сейчас Джеффри хотелось читать какие-то подозрительные письма. Он провел все утро в своей комнате, в компании книги и кружки горького кофе, накрытый теплым клетчатым пледом. Сотворил себе эдакий маленький уголок уюта и тепла. На улице был промозглый холод, не сулящий ему ничего, кроме простуды, так что, наверное, еще меньше, чем читать письма, парню хотелось выходить на улицу ради сомнительных собраний. Ему не было интересно, кто рассылает эти послания. Не было важно, кто их написал, хотя подозрения возникли против воли. Начнем с того, что Джеффри сейчас не хотелось вообще ничего, и чувствовал он себя никак.
Слишком мало времени прошло с тех пор, как погибла Джинни. Он проспал больше суток с тех пор, как вернулся с гор. Он знал, что сейчас ее телом занимаются судмедэксперты, отсылается письмо родителям, оформляются документы. Джефф не хотел ничего этого знать и видеть. Абстрагировавшись от всего, парень предпочел сидеть и читать, пока не поймет, что этот кошмар никогда не закончится. Он никогда не думал о том, что может так случиться, что рядом не будет Джинни. Сестра воспринималась, как константа, нечто, чье существование непоколебимо, и теперь, когда ее не стало, он просто не представлял себе, что чувствовать и как поступить.
Время тянулось так медленно, что, казалось, застыло на месте. Джеффри казалось, что он сидит так уже неделю и не может толком прочитать ни одной страницы. За те полдня что он на самом деле провел в кресле, он едва ли продвинулся на десяток страниц. Ему казалось, что он сходит с ума. Сходить бы к Адель и попросить совета, но сочувствие на ее лице стало бы подтверждением всему происходящему, а этого Джеффри бы точно не выдержал. В конце концов ему придется признать. Придется как следует прорыдаться и отпустить, продолжить... что-нибудь делать. Заниматься тем, чем он занимается. Проводить техосмотр холодильника в булочной в качестве месячного абонемента на хлеб. Общаться с ребятами, которые недавно прибыли в академию - наравне с психологом ему необходимо следить за их поведением. Посещать одну лекцию в неделю для профилактики. Проводить ревизию у завхоза. И так далее, и тому подобное.
Самое главное, найти себе пару, потому что без Джинни он умрет. Смешно-то как - "я умру без тебя" зачастую является фразой-гиперболой, высокопарным и романтичным выражением, призванным растопить сердце второй половинки. В случае с неразлучниками слова стоило понимать буквально. Ведь и правда - если он в ближайшее время ничего с этим не сделает, он отправится вслед за сестрой.
Быть может, он бы этого хотел. Быть может, еще захочет. Ему не позволят, конечно же. Управляющий и друзья будут стараться всеми силами помочь ему с парой, потому что так нельзя. И он не будет им мешать. Ему придется породниться с кем-то, получить свой знак на руку, тренироваться и видеться с ним как минимум раз в день. Джеффри не станет этому мешать. Так хотела бы Джинни, наверное.

Письмо доверия не внушало, но Джефф решил, что ничего плохого не случится, если он пойдет в лекционную. Мало ли, вдруг действительно расскажут что-то важное? Ему не очень хотелось покидать комнату (да что там, приятнее было бы свернуться на постели калачиком, чем куда-то идти), но все-таки, поколебавшись, парень накинул толстовку, обулся и вышел в коридор.

- Он просто обязан присоединиться к нам. Обязан! Я сама пойду туда и заставлю его это сделать!-
Мерван был против того, чтобы тип, имеющий весьма сомнительную репутацию, вступал в ряды борцов за свободу. Мелисса же была уверена что именно такой человек им и нужен. Он делает своё дело качественно и с умом. Отдаётся ему целиком. По крайней мере, такое мнение сложилось у девушки. Именно поэтому она сама отправилась ловить Чистильщика на живца.
Недавно "Свободе" удалось получить занятную информацию об этом человеке, взяв парня, который совершенно случайно попался под руку ищейкам, идущим по следу убийцы.
Подчиненные доверяли Пересмешнице, верили что из любой передряги она выберется. А брат...а что брат? Он знал что раз Мелисса что-то решила, то будет этого добиваться любыми средствами. И не спросит при этом его согласия.
Предварительно проверив квартиру Патрика Стюарта на наличие жучков и засады, несколько агентов "Свободы" доставили задержанного на место. Чуть позже прибыла сама мисс Клэр.
Оставшись с "приманкой" наедине, она первым делом подвергла его простенькому внушению " не сопротивляться, вести себя как ни в чем ни бывало". Оставалось надеяться, что Чистильщик придёт за беднягой быстро, и не придется повторять эту малоприятную для девушки процедуру. Удалившись в дальнюю комнату, Мелисса прислушивалась к каждому шороху, происходящему за стеной. Дальняя комната, как то грубо сказано. На самом деле, квартира была самой что ни на есть простой, благо что двухкомнатной. Неприбранность, затхлость - здесь явно давно не проводили генеральную уборку. Хотя, такому парню как этот Патрик, явно было наплевать не только на свою внешность, но и на то, как выглядело его жилище.
Погрузившись в свои мысли, девушка даже не заметила приближающих шагов. Перестала прислушиваться на несколько минут - именно тогда и скрипнула входная дверь. Шаги более уверенные, нежели у обречённого Стюарта. Да и слышно как Патрик забился в угол и задрожал как осиновый лист на ветру. Мелиссе пришлось приложить немало усилий, чтобы задержать себя на месте и не выйти из укрытия раньше времени. Любопытство щекотало изнутри. Каков он в живую? Нет, не торопись, не выдавай себя раньше времени. Ещё успеешь наглядеться..